Вы знаете, что нельзя складывать улики в прозрачные пакеты, как это делают в популярных детективах? Полиэтилен «убивает» следы: отпечатки пальцев стираются, биологические материалы — портятся. Об этом журналисту «РП» рассказали сотрудники ЭКЦ УМВД России по Смоленской области. А заодно раскрыли некоторые тайны, например, почему не существует идеальных преступлений и как уличить даже самого осторожного злодея.
Про «киношную» экспертизу
«Надевайте халат и маску. А то чихнете, и «разлетится» ваша ДНК по всей комнате», — говорит мне эксперт-генетик Иван Панасенков.
Облачаюсь в это нехитрое обмундирование, и мы заходим в святая святых ЭКЦ. Здесь царит чистота, никаких пробирок, колб, дымящихся жидкостей или что там должно быть в ДНК-лабораториях.
Стерильно. На столах — только сложные приборы. Вот амплификатор, рядом – центрифуга и генетический анализатор. Единственный стул — у стола с компьютером.
— Сейчас я покажу вам то, с чем мы работаем, — капитан полиции достает из ящика плашку с маленькими пробирками. — Видите, она вмещает не более 200 микролитров, но обычно заполняется лишь двадцатая ее часть. Именно с такими объемами мы работаем. Это только в фильмах в приборы загружают чуть ли не пол-литровые банки.
Вообще, Иван Викторович детективы смотрит редко.
— Там все настолько упрощено и преувеличено, что больше похоже на фантастику, — признается он. — Например, «киношная» экспертиза всегда длится не более пяти секунд, по истечении которых на мониторе компьютера появляется целое досье на подозреваемого. Причем с фотографией, номерами телефонов, размером ноги и даже хобби. В реальности все намного сложнее.
ДНК-экспертиза — длительная и многостадийная операция, которая порой занимает несколько недель. Сначала генетики в погонах исследуют изъятый с места преступления предмет — ищут биологические следы. Материалом обычно служат кровь, слюна, сперма, волосы, ногти, кости, клетки эпителия (да-да, микроскопические частички кожи остаются на каждом предмете, к которому мы прикасаемся). Затем определяют, кому они принадлежат. А дальше начинается биология в чистом виде: выделяют ДНК из клеток, очищают от побочных продуктов, устанавливают концентрацию и доводят ее до нужных параметров, присоединяют маркеры, которые светятся под воздействием лазера. И только затем наступает очередь изучения электрофореграммы — профиля с набором цифр, расшифровать который может только профессионал, — и анализа полученных результатов. Если совпадений не обнаружится, специалисты обращаются к Федеральной базе данных геномной информации.
— Зато наши заключения всегда категоричны. Никаких «может быть» или «с большой долей вероятности», — отмечает Иван Панасенков.
— А может так случиться, что у двух человек на Земле будет одинаковая ДНК?
— Такое возможно только в случае сравнения генотипа близнецов. Генотип человека индивидуален для каждого и неповторим.
— Какие злодеяния вы помогаете раскрывать?
— Несколько лет назад, когда в Смоленской области произошла серия убийств, мы определили преступника по каплям крови на его брюках. Она принадлежала одной из жертв. Иногда приходится иметь дело с изнасилованиями. Причем наши выводы могут лежать не только в основе обвинительных заключений, но и в основе оправдательных решений. Огромный вклад ДНК-экспертиза вносит в определение личности пропавших без вести и погибших. Благодаря этой работе люди могут похоронить своих родственников как полагается.
Про наркотики с аскорбинкой и «дизайнеров» в противогазах
IMG_20190214_155005.jpg
В лаборатории за соседней дверью совсем другая обстановка. Здесь исследуют алкоголь на предмет фальсификации. А еще раскладывают на ионы все поступающие в областное УМВД наркотики. Именно поэтому на столах — толстые стопки отчетов, а в углу комнаты — два огромных баллона, один с гелием, другой – с азотом. Они нужны для работы сложных комплексов, именуемых газовыми хроматографами с массселективными детекторами.
— С их помощью мы устанавливаем составы веществ, которые поступают на экспертизу, — рассказывает майор полиции Елена Пожарицкая. — В последнее время стало очень много «синтетики». Причем нередко дилеры надеются, что если они добавят в свое смертельное зелье, например, толченую аскорбинку, то мы не сможем определить в порошке содержание запрещенного препарата.
Любой синтетический наркотик специалисты первым делом растворяют в ацетоне, спирте или хлороформе. Потом полученный раствор вводят в растворитель, после чего проба попадает в колонку — в 25-метровую трубку диаметром всего 0,2 мм. Вещество начинает двигаться в потоке газа, попадает под ток и распадается на ионы, которые распознает специальная компьютерная программа.
Экспертам остается лишь сравнить получившуюся «картинку» с базой и выдать заключение о составе «зелья».
— Елена Владимировна, наверняка ваша работа позволяет отследить и «наркотические» предпочтения. Что чаще всего употребляют смоляне?
— Из растительных наркотиков к нам на исследование наиболее часто попадают марихуана и гашиш. Мак и грибы встречаются редко. Зато конопли каждое лето столько, что в кабинет невозможно зайти — все завалено кустами под 2 метра высотой и со стволами толщиной в руку. Что касается синтетических веществ, то в последнее время появляется все больше «дизайнерских» наркотиков. Это всевозможные смеси вплоть до новых амфетоминоподобных препаратов.
— В 2013 — 2014 годах, когда спайсы только появились, возникали проблемы с внесением их в список запрещенных веществ…
— Это было то, с чем мир еще не сталкивался. Спайсы хлынули на «рынок». Их химические формулы на тот момент были еще неизвестны и не доказано их наркотическое воздействие на организм. Сейчас выявлять, отслеживать и включать смеси в перечень наркотиков удается намного быстрее.
Кстати, в последнее время развелось много «химиков», которые создают свои мини-лаборатории смерти в гаражах или частных домах. Они умудряются достать прекурсоры, катализаторы, другие реактивы и открывают свой черный бизнес. Работают в противогазах.
— За 17 лет службы экспертом-химиком я повидала многое… Но до сих пор не могу понять, как наркоманы решаются в свой организм, любимый и единственный, вводить смертельную гадость.
«Уши» ЭКЦ
Макрченкова Александра Владимировна.jpg
На столе у майора полиции Александры Марченковой только компьютер и массивные наушники. По большому счету это вся техника, которая нужна ей для проведения фоноскопических и лингвистических экспертиз.
— Мне предоставляют запись разговора неизвестного, который совершил какое-то преступление. Для сравнения дают фонограмму с речью подозреваемого. Цель — определить, принадлежат ли эти голоса одному и тому же человеку.
— А если злоумышленник пытается исказить голос или говорит через тряпочку?
— Специфику артикуляционного аппарата изменить невозможно. Это обуславливает особенности произношения отдельных гласных и согласных звуков, например, «аканье» или еле заметную шепелявость. А еще в лексике каждого человека есть выражения, от которых он не сможет избавиться, как бы этого ни хотел — слова-«паразиты», обороты речи и т. д.
— Я так понимаю, что чаще всего вы работаете с записями телефонных разговоров.
— Да, очень много дел по мошенничеству, когда смолянам звонят якобы из банков и различных служб.
— Получается, все разговоры записываются?
— Конечно нет, только тех лиц, которые попадают в поле зрения полиции.
— А в чем смысл лингвистической экспертизы?
— Бывают случаи, когда преступники в разговоре или письменном тексте используют иносказательные выражения. Например, «наркотик» могут замаскировать под «картошку». Выявляем роли и функции участников различных банд. Конечно, прямым текстом фамилии заказчиков, главарей, посредников, исполнителей не называют. Приходится анализировать разговоры. На экспертизу попадают и материалы, связанные с экстремизмом.
Улики — как на ладони
Переверина Галина Петровна.jpg
Эксперт-трасолог Галина Переверина в основном работает вручную. Из ноу-хау в ее распоряжении разве что нехитрая компьютерная программка, позволяющая систематизировать следы подошв обуви. В остальном же майор полиции использует методы, известные еще со времен зарождения криминалистики. Например, слепок подошвы обуви не сделать без гипсового раствора.
— Это, пожалуй, самый древний вид экспертизы. Я исследую следы, оставленные обувью, протекторами шин, орудиями взлома, различными механизмами, — рассказывает Галина Петровна. — Несмотря на это, работа в одном из наиболее традиционных отделов ЭКЦ преподносит и сюрпризы. Так было, например, когда мне принесли на экспертизу… аппарат для запаивания полиэтиленовых пакетов.
Некоторое время назад сотрудники регионального управления наркоконтроля выявили в Смоленске сеть «закладок». Оперативная работа вывела стражей порядка на подозреваемого, у которого и изъяли «запайщик». Оставалось объединить все факты в одно дело и доказать вину дилера. Эту задачу и предстояло решить майору полиции Перевериной. Вооружившись лупой, микроскопом, фотографиями десятков пакетиков и безграничным терпением, она взялась за дело. Оказалось, что рисунок трехмиллиметровых швов на упаковке не только повторяется, но и совпадает с оттиском, который оставляет аппарат.
— Нередко доводится делать экспертизы различных орудий взлома. Например, сравнивать срезы на проволоке со следами, которые оставляют изъятые у подозреваемого кусачки, — добавляет Галина Петровна.
Менченков Олег Петрович.jpg
Кстати, именно из трасологии вышел, пожалуй, самый известный вид экспертизы — дактилоскопия. Признанным авторитетом в этой области по праву считается подполковник полиции Олег Менченков, посвятивший криминалистике четверть века.
— Теоретически отпечатки пальцев можно снять практически с любой твердой поверхности, — уверен эксперт. – Для работы с различными материалами, на которых остаются потожировые следы, существуют несколько методов. По фильмам все знают о дактилоскопическом порошке. Но есть и другие средства. При работе с бумагой мы отдаем предпочтение раствору нингидрина, который окрашивает след в яркий розовый цвет. Для гладких, непористых поверхностей подходит методика окуривания цианакрилатом в специальной камере.
— Чтобы сделать заключение, вам нужен полный отпечаток пальца?
— Не обязательно. Для полноценного исследования достаточно иметь фрагмент, на котором можно определить не менее 10 точек начала и окончания, слияния и разветвления папиллярных линий. Если таких участков меньше, речь идет уже о пороэджеоскопической экспертизе — сравнении пор на коже. Они тоже имеют индивидуальное расположение и разную форму — трех-, четырех-, пятиугольную.
— Зачем снимают отпечатки пальцев у призывников в армию?
— В соответствии с законом военнослужащие подлежат обязательной дактилоскопической регистрации. Дактилоскопия нередко помогает раскрывать, казалось бы, безнадежные дела. Такие случая были и на моей памяти. Например, следователи долго не могли установить личность подозреваемого в разбое. Тогда неизвестный похитил кошелек с деньгами, но решил выбросить лежавшие в нем документы. Мы сняли следы с поверхностей документов, но совпадений по базе не нашли. Через какое-то время парень пошел служить в армию, тут-то его и «взяли».
СПРАВКА «РП»
1 марта исполняется 100 лет со дня образования экспертно-криминалистической службы в системе МВД России. Решение о создании Кабинета судебной экспертизы и Регистрационного и дактилоскопического бюро при Центральном управлении уголовного розыска РСФСР приняли 15 февраля 1919 года. А две недели спустя, 1 марта, заработал первый в стране кабинет судебных экспертиз.
Тогда криминалисты проводили семь видов экспертиз: трасологию, работу с документами и отпечатками пальцев, исследования холодного оружия, баллистику, почерковедческую и портретную экспертизу. Спустя целый век в арсенале специалистов ЭКЦ УМВД России по Смоленской области не только эти «традиционные» виды, но и 12 специальных.
Среди них — автотехнические, биологические, бухгалтерские, компьютерные, фоноскопические, ботанические и многие другие экспертизы.
В 2019-м криминалисты начнут проводить психофизиологические экспертизы с применением полиграфа, а в следующем — строительные.
